Почти ошибка Нила Армстронга
Нил Армстронг едва не совершил ошибку. Он обнаружил интересный камень, торчащий из породы. Ему было любопытно узнать, из чего состоит этот камень, и он решил изучить его внутренности более внимательно. Поэтому он взял молоток и ударил по камню. Камень оказался гораздо более хрупким, чем он ожидал, и вместо того чтобы расколоться надвое, он разлетелся на осколки. Один из этих осколков отлетел с такой силой, что оставил кровавую борозду на его предплечье.
К счастью, просчёт Нила произошёл не на Луне, а на тренировочных учениях в Биг-Бенде, штат Техас. Он учился быть геологом, а не лётчиком-истребителем или астронавтом, и хорошо, что с ним были опытные наставники, которые не позволили бы ему совершить такую ошибку новичка во время реальной миссии.
Научные задачи миссий «Аполлон»
Руководители NASA, такие как Джеймс Уэбб, администратор в течение большей части 1960-х годов, с самого начала понимали, что миссии «Аполлон» должны быть научными миссиями. Это была уникальная научная возможность — получить возможность близко познакомиться с самой Луной, буквально в прямом смысле.
Однако в то время идея о том, что миссии «Аполлон» должны иметь научный компонент, не была популярной. NASA было политическим инструментом. Перед администрацией стояла задача — вывести Соединённые Штаты в космос и, после знаменитой речи Кеннеди, опередить русских на Луне. И хотя наука была частью этого процесса, конечной целью она не была.
Уэбб и другие руководители столкнулись с ожесточённым сопротивлением. Общественность и политические лидеры не были заинтересованы в том, чтобы тратить огромные суммы денег на небольшую научную экспедицию (с тех пор ситуация не сильно изменилась). И даже многие учёные были против этого! Они опасались, что огромные деньги, вкладываемые в «Аполлон», отвлекут ресурсы от других научных направлений, особенно от планетологии, которая тогда была ещё в зачаточном состоянии.
Но сегодня NASA рассматривается как организация, ориентированная на науку, и именно миссии «Аполлон» сделали этот переход возможным. И наукой, которой уделялось приоритетное внимание в миссиях «Аполлон», была не планетология, не астрономия и даже не физика. Это была геология.
Луна из камней
Если вы ещё не заметили, Луна состоит из множества камней. Да, я знаю, что вы хотели бы, чтобы это был сыр, но это камни. Выходы горных пород. Каменные равнины. Каменные горы. Большие камни, маленькие камни, толстые камни, тонкие камни. Камни, камни и ещё раз камни. Астронавты «Аполлона» должны были провести немало времени на поверхности Луны. И предполагалось, что если наука не может быть в приоритете, то им хотя бы нужно дать что-то полезное, чем они могли бы заняться в ожидании обратного пути.
Геологи, такие как доктор Берт Кинг, сразу же откликнулись на призыв NASA стать личными тренерами астронавтов. Ну, не для того, чтобы учить их быть астронавтами, а для того, чтобы научить астронавтов быть геологами. Очень быстро геологи обнаружили, что астронавтам не очень нравятся лекции в классе. Это были лётчики-истребители и любители риска… они начали нервничать, суетиться и ясно выражали свои жалобы.
Поэтому геологи сменили тактику и взяли их на полевые выезды, вставляя учебные занятия, когда позволяло время. Первая учебная сессия прошла в Гранд-Каньоне — доктор Кинг посчитал, что внушающее благоговейный трепет величие каньона послужит приманкой, которая привлечёт астронавтов к науке геологии. У них это получилось в умеренной степени: некоторые астронавты были полностью поглощены, а другие — не очень. Но у геологов был один козырь в рукаве. Независимо от личного интереса к геологии, астронавты были очень конкурентоспособными, и быстро распространилось убеждение, что чем лучше ты работаешь в полевых условиях, тем больше у тебя шансов попасть в миссию посадки.
Это убеждение было ошибочным — планировщики миссий не придавали этому значения, — но учителя-геологи не делали ничего, чтобы разубедить своих учеников в этом мнении.
После Гранд-Каньона учебные занятия проводились в Биг-Бенде, ранчо Филмонт в Нью-Мексико и других местах на юго-западе Америки. Геологи знали, что эти места не похожи на Луну. Самое главное, что большая часть геологии юго-запада обусловлена тектоникой плит, выветриванием и процессами, связанными с водой, — всего этого на Луне нет, — но разнообразие и масштаб геологических образований позволили учителям дать астронавтам мастер-класс по полевой геологии за то ограниченное время, которое у них было.
Эти места также были близки к местной инфраструктуре, о чём свидетельствовали ночные походы за пивом.
На этих учебных занятиях геологи научили астронавтов всем премудростям полевой работы: что искать, что означают определённые структуры или закономерности, как определять области или объекты, представляющие интерес, как и когда собирать образцы, как проводить измерения и какие инструменты использовать, как описывать увиденное, как составлять фотографии, служащие научным, а не туристическим целям.
Каждая из миссий «Аполлон» была оснащена набором научных инструментов, названным соответствующим образом — «Пакет экспериментов на поверхности Луны „Аполлон“». За исключением «Аполлона-11», потому что полный комплект ещё не был готов (наука не была в приоритете, помните), у них был «Пакет ранних научных экспериментов „Аполлон“». И этот пакет включал всё, что могло понадобиться в полевой экспедиции: пассивный сейсмометр, магнитометр, детектор солнечного ветра, ионный детектор, детектор теплового потока и активный сейсмический эксперимент.
Плюс всё обычное низкотехнологичное геологическое снаряжение: молотки, кирки, палки, щипцы, совки, трубки, дрели, захватывающие устройства, гномоны, грабли, траншеекопатели, проволочные щётки, линзы, весы, мешки, контейнеры, вёдра. И не забудьте про ящики для инструментов, чтобы всё это носить.
И самое главное — их собственные глаза и руки. Астронавты, прошедшие такую геологическую подготовку, могли видеть то, что не мог видеть центр управления полётами. Они могли подойти, взять что-нибудь в руки. Они могли исследовать это и решить, стоит ли это сохранять. Они могли проводить активные полевые исследования при нашем первом столкновении с инопланетным миром.
Ко времени миссии «Аполлон-17» на Луну отправился настоящий геолог — Харрисон Шмитт. И хотя технически был план миссии, он в основном сам принимал решения.
И то, что они узнали, изменило всё, что мы знали о Луне.
Предоставлено Universe Today.