Доиспанское общество майя любило украшать зубы. В классический и постклассический периоды (250–1550 гг. н. э.) у взрослых часто встречались декоративные инкрустации, гравировки и пломбы.
Чтобы добиться желаемого эффекта, мастера по работе с зубами обычно использовали каменный инструмент, чтобы специально вырезать полость в зубе, затем помещали внутрь фигурный драгоценный камень или минерал, например, обсидиан, после чего запечатывали всё это органическим цементом.
Археологи ранее обнаруживали несколько таких зубных украшений у подростков майя. Однако трио недавно изученных зубов, украшенных нефритом, — одни из самых молодых примеров, по словам исследователей из музея Пополь Вух при Университете Франсиско Маррокина в Гватемале.
Согласно данным, опубликованным в журнале «Journal of Archaeological Science: Reports», нефритовые украшения на зубах получали дети в возрасте восьми лет и младше. Ранее единственной известной детской зубной инкрустацией был экземпляр из Белиза, но эксперты полагают, что аксессуары были добавлены малышу уже после его смерти, как часть погребального обряда.
Биоархеолог и соавтор исследования Андреа Кучина предположил, что последние находки могут свидетельствовать о более специфической, географически ориентированной тенденции — возможно, это были знаки перехода во взрослую жизнь.
«Это интересный вопрос, — сказал он Phys.org. — Учитывая тот факт, что до сих пор в археологических записях Месоамерики не сообщалось о детях дошкольного возраста с инкрустациями (очень немногие молодые случаи зарегистрированы в возрасте 15 лет), это заставляет меня думать, что это действительно может быть региональной, локализованной традицией».
Гипотеза Кучины подтверждается тем, что останки детей дошкольного возраста майя нередки. Просто ни у одного из них нет таких же зубных работ. Необходимо обнаружить больше образцов, чтобы сделать более широкие выводы.
Команда учёных может извлечь из этих зубов некоторые детали. Вероятно, они принадлежали более чем одному ребёнку, возможно, даже трём разным людям. Один субъект, по оценкам, умер в возрасте девяти-десяти лет, в то время как два других зуба принадлежали по крайней мере ещё одному ребёнку 8–9 лет.
Однако команда предположила, что различия в мастерстве также указывают на то, что зубы могли принадлежать трём разным детям, учитывая разнообразие качества работы нефритовых инкрустаций. Например, наиболее точная работа выполнена на левом боковом резце, где полость мастера проникла только в эмаль зуба. Между тем инкрустация на левом центральном резце верхней челюсти была глубже в слое дентина, но не доходила до пульповой камеры.
Пока что окончательные истории, стоящие за зубами этих детей (и более широкий социальный контекст), останутся археологическими загадками. Со временем и благодаря дополнительным исследованиям археологические открытия могут в конечном итоге заполнить наши пробелы в знаниях.